Напишите свои данные и мы с вами свяжемся
С вами свяжутся в ближайшее время
Только одна десятая часть от общего объема мусора подвергается в Алматы переработке – а львиная доля сжигается или разлагается на мусорных свалках. В итоге в почву, воду и воздух попадают токсичные вещества и разносятся по всей области. Как работают мусорные полигоны вокруг Алматы и что нужно, чтобы организовать современную переработку отходов в южной столице? Об этом мы говорим сегодня с одним из основателей «мусорного бизнеса» в Казахстане, бизнесменом Егором Зингером.
По данным Министерства энергетики, ежегодно в стране образуется 5-6 миллионов тонн твердых бытовых отходов (ТБО). Только за 8 восемь месяцев текущего года скопилось порядка 3,2 миллиона тонн, из них переработано и утилизировано только около 330 тысяч тонн.
Существует ряд способов хранения и переработки ТБО: полигонное захоронение, предварительная сортировка, санитарная земляная засыпка, компостирование, сжигание, низкотемпературный и высокотемпературный пиролиз. Среди них наиболее распространенное применение получила технология полигонного захоронения отходов, поскольку она считается самым простым и малозатратным способом. Кстати, в 2013 году ученые подсчитали морфологический состав ТБО в Алматы: 24% – это пищевые отходы, 16% – бумага и картон, 17% – полимеры, 11% – стекло.
С 1 января 2019 года в Казахстане вступает в силу запрет на захоронение пластмассы, макулатуры, картона, бумажных отходов и стекла, а с января 2022 года – на захоронение строительных и пищевых отходов.
Егор Зингер считает, что это нововведение выгодно только тем компаниям, которые будут специализироваться на селективном сборе ТБО и экологам-активистам. В целом, по его мнению, оно не решит проблему с захоронением отходов на полигонах, тем более, опасных для жизни и здоровья граждан.
– Вы думаете, это не подтолкнет население к практике раздельного сбора мусора?
– У нас некоторые не сознательные граждане не в состоянии донести мусорное ведро до ближайшего уличного мусорного контейнер – они выкидывают его на пол пути. О какой сортировке твердых бытовых отходов в домашних условиях может идти речь? У нас во дворах элементарно не хватает мусорных урн и контейнеров, а тут придется строить отдельные площадки для приема и первичной сортировки бытового мусора. У нас нулевая терпимость больше на бумаге, а не в сознании граждан – вот в чем беда. Наш менталитет и культура пока не позволяет перенять зарубежную практику раздельного сбора мусора. Более того, скажу, что эта проблема не решается и на высоком уровне. У нас на мусорных полигонах вперемешку хранятся промышленные, производственные, медицинские и бытовые отходы, чего не должно быть априори. Всего в стране накопилось 43 миллиарда тонн отходов – это колоссальная цифра. Поэтому я считаю, что государство должно взять на себя решение данной экологической проблемы и оно должно помогать развиваться мусорному бизнесу в нашей стране.
– Что сейчас, на ваш взгляд, у нас идет не так?
– Я побывал в 40 странах мира и хорошо знаю, что собой представляет раздельный сбор в европейских странах. Меня не устраивает отношение нашего государства к гражданам в этом вопросе. Поймите, что это не мы, а нам должны платить за использованную пластиковую бутылку, потому что мы уже заплатили за нее свои деньги при покупке.
– Что вы предлагаете для решения проблемы захоронения и переработки твердых бытовых отходов?
– Я предлагаю активно строить мусоросортировочные и мусороперерабатывающие заводы и переходить на интегрированную систему работы, которая подразумевает вывоз и переработку мусора и утильной фракции, а также правильное захоронение не утильной фракции (отходов, не поддающихся утилизации – ред.). Для решения проблемы загрязнения окружающей среды первым делом необходимо избавиться от несанкционированных мусорных свалок. Особенно в Алматы и его окрестностях из-за обилия всевозможных рынков и базаров. Далеко не всем мелким мусоровывозящим предприятиям выгодно транспортировать отходы за 25 километров от города, вот они и вываливают их по дороге. Так и появляются несанкционированные мусорные залежи.
– Сколько мусорных свалок насчитывается вокруг Алматы?
– Вокруг Алматы расположено несколько мусорных полигонов разного калибра. Например, мини-полигоны ТОО «Асар-С», ГКП «Тазар» и ТОО «Енбек». Основная часть твердых бытовых отходов мегаполиса вывозится на полигон, который находится в 34 километрах от Алматы, в Карасайском районе, близ аула Айтей. Этот полигон сдан в эксплуатацию в декабре 1989 года и в настоящее время находится в аренде сроком на десять лет у ТОО «PlasmaEnergyInc». Организация имеет разрешение на эмиссию в окружающую среду с 2010 года. После выхода в 2017 году совместного приказа министра здравоохранения и нацэкономики Карасайский полигон вместе с другими полигонами по размещению, хранению, обезвреживанию и захоронению ТБО относится к объектам незначительной эпидемической значимости. Общая площадь Карасайского полигона – 220 га.
– Хватает ли нам мощностей Карасайского мусорного полигона и алматинского мусоросортировочного комплекса для того, чтобы справиться с большим объемом твердых бытовых отходов, ежедневно образующихся в южной столице?
– Сложный вопрос. Я читал в СМИ, что в Алматы ежегодно утилизируется около 700 тысяч тонн отходов, в неделю получается до 12 тысяч тонн. Пропускная способность Карасайского мусорного полигона составляет 7000 кубических метров отходов в день. Вот и считайте сами, справляется он или нет, нужно ли нам строить еще такой полигон или нет? А вот мусоросортировочный комплекс предприятия «Тартып», что расположен под Алматы, справляется со своей работой, поскольку его мощность составляет 700 тысяч тонн в год. Я бы добавил еще одну сортировочную линию для повышения мощности, и тогда завод получал бы больше прибыли.
АЗЫ МУСОРНОГО БИЗНЕСА
– Вы когда-то стояли у истоков становления алматинского и астанинского мусороперерабатывающих заводов. Сколько стоит сегодня построить новый завод в крупном городе?
– От 40 до 70 миллионов долларов. Нужно выкупить землю под завод, закупить современное оборудование и технологию производства, построить само здание с цехами, подвести к нему все коммуникации. Мне в свое время удалось построить в столице завод за 30 миллионов евро, но тогда и курс доллара был другой, и условия были иные.
– С чего вы начинали?
– С открытия в 2007 году алматинского мусороперерабатывающего завода «Vtorma Ecology». Будучи директором предприятия, я тщательно подошел тогда к вопросу технологии переработки мусора, зная, что морфологический состав ТБО очень агрессивный. К нам привозили ежедневно 1,5 тонны отходов, и мы из них делали вторсырье – упаковочную ленту, трубы и синтепон. Дела в принципе шли хорошо, но большой прибыли бизнес не приносил из-за работающих тогда низких тарифов на переработку отходов.
– Как вы переключились на строительство астанинского мусороперерабатывающего завода?
– Меня пригласили принять участие в разработке и строительстве астанинского проекта, и я согласился. Параллельно вел дела в Алматы и строил в Астане мусороперерабатывающий завод «Алтын Тет» с 2007 по 2012 годы. Учредители планировали ввести его в строй в 2008 году, но помешал разразившийся мировой финансовый кризис. Достроить предприятие удалось только в 2012 году, когда мы взяли солидный кредит в банке второго уровня.
– Обычно долгострои простаивают до полной разрухи или сноса, а вам удалось остаться на плаву и завершить строительство?
– В 2009 году мы обратились с письмом в столичный акимат и администрацию президента Казахстана с просьбой поддержать нас, так как проект был социальным. Введение в строй завода «Алтын Тет» решило бы проблемные вопросы с экологией и переработкой отходов в Астане. И мы получили поддержку главы государства и тогдашнего градоначальника Аскара Мамина. Хорошо, что мы догадались держать большую часть дорогостоящего оборудования на складе временного хранения, иначе бы оно испортилось под открытым воздухом. Правда, это удовольствие влетело нам в копеечку, но тем не менее, мы сберегли свое оборудование.
– Какая форма собственности была у ваших заводов?
– Частная собственность. Оба завода были товариществами с ограниченной ответственностью. Хотя хотелось бы, чтобы часть акций принадлежала бы государству: это придавало бы учредителям уверенности и снижало бы риски.
– Вы были уверены в успехе своих бизнес-проектов?
– Да, был уверен, иначе бы не решился создавать их. Особенно я был уверен в столичном мусороперерабатывающем заводе «Алтын Тет», в который я вложил всю свою душу. Он расположен в 10 км от Астаны, в районе Софийского шоссе. Я руководил этим предприятием с 2012 по 2015 год, потом пришли другие люди. Если говорить об истории создания «Алтын Тет», то она началась в 2007 году. Мы выкупили тогда у акимата за 500 тысяч долларов участок земли площадью 5 га и построили на нем завод. В 5 цехах установили современное испанское, итальянское и австрийское оборудование, работали по финской безотходной технологии. Мощность завода составляла 300 тысяч тонн – столько мусора мы могли переработать за год. Нам платили за переработку одной тонны мусора 1800 тенге.
– Какие отходы нельзя хранить на обычных «коммунальных» полигонах?
– Это жидкие отходы, пестициды, ртутьсодержащие лампы и приборы, целые использованные шины и их фрагменты, лом цветных и черных металлов, литиевые и свинцово-кислотные батареи, электронное и электрическое оборудование, инфицированные отходы от медицинских и ветеринарных учреждений. Не приемлемыми для полигонов являются отходы, содержащие стойкие органические загрязнители, и те, что вступают в реакцию с водой. Естественно, нельзя хранить на полигонах взрывчатые, коррозийные, окисляемые и огнеопасные отходы.
– Экологи никогда не подвергали критике работу вашего завода?
– Только в 2014 году, когда наш завод 8 месяцев простаивал из-за финансовых проблем. Мусоровывозящие компании задолжали нам тогда крупные суммы за переработку мусора, в итоге отходы скапливались у нас на площадке. Экологи высказывали возмущение и нас штрафовали за нарушение природоохранного законодательства. Мы сидели без денег, не могли оплатить за электроэнергию, дизель, соответственно, не могли и платить зарплату рабочим. И экоштрафы потом платили вместе с набежавшей пеней.
– Интересовались ли вы состоянием воздуха, почвы и воды вокруг вашего завода?
– Нет, я не нуждался в проведении такого тщательного экологического мониторинга. Я знаю, что основными загрязняющими веществами, выбрасываемыми в атмосферу, являются продукты неполного сгорания. Это тяжелые металлы в форме солей и окислов (висмут, серебро, олово, свинец, кадмий, сурьма, медь, цинк, хром, ртуть), диоксины, углероды и другие вещества. Что-то из всего вышеперечисленного попадает в почву, воздух и воду и травит нас.
– Почему не пошли дела у алматинского завода?
– Из-за низких тарифов на переработку ТБО. Нам платили сущие копейки, которые не покрывали расходов на содержание предприятия. А мы были частным предприятием – какой инвестор захочет вкладывать деньги в убыточное дело?
– По данным Минэнерго, в стране сейчас насчитывается 130 предприятий, сортирующих и перерабатывающих отходы. Они выпускают около двадцати видов продукции. Неужели этого недостаточно, чтобы перекрыть потребность в переработке ТБО?
– Цифры впечатляющие – 130 предприятия! Но раз нам удается перерабатывать лишь 10% отходов, значит, надо наращивать объемы производства и открывать больше заводов.
– В каких городах, на ваш взгляд, можно было бы построить мусороперерабатывающие заводы?
– В Усть-Каменогорске, Павлодаре, поселке Осакаровка между Астаной и Карагандой, Шымкенте, Кызыл-Орде, Актау и Атырау. У меня есть отличный бизнес-план по Усть-Каменогорску, посмотрим, что получится. Мне импонирует, что аким Даниал Ахметов уделяет большое вниманию состоянию промышленности и экологии в ВКО, надеюсь, что там когда-то появится современный мусорный завод. Кстати, австрийские инвесторы готовы вложить 500 миллионов евро в строительство заводов в нашей стране.
– Сколько тонн отходов можно хоронить на мусорных полигонах?
– По европейским директивам 2015 года захоронению подлежат 5 % ТБО. У нас в РК в реальности на полигонах хранят, наоборот, 95 %.
– Привлекателен ли мусорный бизнес для инвесторов?
– Нет, не привлекателен. Это за рубежом мусорный бизнес рентабелен, но не у нас. Чтобы сделать его привлекательным, необходимы государственные субсидии, тогда переработкой мусора в Казахстане будут заниматься не пара компаний, а многие. Второе – необходимо пересмотреть тарифы на переработку ТБО в сторону увеличения. В России, например, этот тариф составляет 100 долларов за тонну, а у нас – 9 долларов. Мне непонятно, почему за электроэнергию и газ тарифы в Казахстане поднимаются, а за вывоз, сортировку и переработку мусор нет. По идее, владельцам мусороперерабатывающих заводов должны давать субсидии за то, что они благодаря своей современной технологии производства уменьшают число выбросов. Пусть банки дают кредитные ставки под 2,5-3 % годовых за переработку мусора, и тогда мусорный бизнес у нас станет прибыльным.
ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
– Поступают ли вам предложения о сотрудничестве из-за рубежа?
– Постоянно. Недавно я завершил работу с московским проектом, сейчас рассматриваю приглашение украинских бизнесменов.
– Опыт какой страны вам больше всего нравится в плане грамотно продуманной стратегии утилизации ТБО?
– Мне нравится японский опыт брикетирования отходов. Благодаря этой технологии они построили всю Осаку, включая аэропорт вместе со взлетной полосой в прибрежной зоне. Плотность одного брикета составляет 1200-1400 кг на куб. Эта упаковка не пропускает воздух, там не происходят анаэробные процессы, как следствие – нет и возгорания. Такое бережное отношение японцев к окружающей среде и природным ресурсам вызывает уважение и почтение.
– Какие есть примеры концернов с мировым именем, которым принадлежат самые экологически чистые технологии переработки ТБО?
– Это швейцарский концерн «Hitachi Zosen Inova», у которого по всему миру насчитывается 494 крупных мусорных завода. Из них 52 предприятия работают в Швейцарии, 49 – в Германии, 25 – в США, 220 – в странах Азии, 3 в Австралии, 2 в Южной Америке. Сейчас строится завод в Канаде, который сможет перерабатывать 1 миллион тонн отходов, и еще один в Калифорнии (США). Кстати, этот концерн помог в 2014 году моим партнерам, московским бизнесменам, получить 80% кредитов на строительство завода.
– Какое альтернативное топливо можно получить с мусоросжигающего или перерабатывающего завода?
– Биогаз для сельскохозяйственных нужд, но он не совсем подходит нашей стране из-за резко континентального климата. Альтернативой биогазу может быть СРФ и РДФ – это высокогорючее сырье, которое можно производить, к примеру, в Усть-Каменогорске. А вообще, многие страны скрывают технологии, как с помощью переработки органики можно получить альтернативное топливо. Ссылаются на коммерческую тайну, осознавая, что именно переработка ТБО является их «золотой жилой».
– В таком случае, стоит ли открывать в Казахстане больше совместных предприятий по сортировке и переработке отходов?
– Если удастся заинтересовать зарубежных инвесторов, то почему бы и нет? Они ведь не просто вложат свои деньги в совместный бизнес, но и внедрят свои передовые технологии, которые в разы сократят объем выбросов в атмосферу загрязняющих токсичных веществ.
Мы отправим вам интересные материалы в ближайшее время.
Данная публикация была выпущена в рамках проекта при финансовой/экспертной поддержке Фонда Сорос-Казахстан. Содержание данной публикации отражает точку зрения авторов и не обязательно совпадает с точкой зрения Фонда Сорос-Казахстан.
